jadore_odessa

- Розенбойм ушёл, и нам плохо без него. Не хотел лечиться, оперироваться, ходить с "водовыпуском". Нам плохо, и мы перекладываем на него ответственность за это наше плохо. Не подлежит порицанию: ни наше стремление самоуспокоиться, ни его право распорядиться жизнью по собственному усмотрению. Саша не хотел лечиться, он хотел учиться у жизни, чем и занимался, мужественно, в удовольствие. Здесь как раз тот случай, когда достоинства переходят в любимые окружающими недостатки. Он был упрям и обидчив. Упрямо работал на Добро, переживая обиду за унижение ветшающей Одессы. Розенбоймы не воспроизводятся, это одесситы "из раньшего времени", архаичная модель, раритет. Сравнивая с новыми генерациями, некорректны категории лучше-хуже. Речь идет о неповторимости, незаменимости. Никто не заменит мне Сашу Розенбойма, как ничто и никогда не заменит нам Города Детства, родную улицу, старый дом.


Саша был изрядным абсентеистом – во всем, что касалось собственного благополучия – и трогательно неравнодушен к судьбе друзей. Умел деликатно сопереживать, помогать, делать подарки, держать в башке не только литературно-краеведческие даты, но и дни рождения моих детей, жен, подруг. Мы были коллегами, включая такую почтенную отрасль знаний, как алкогольная топография, особенно увлекательную в сочетании с историческим бытописанием. Сравнивая нас, нахожу категории хуже-лучше как раз уместными. Саша был лучше. Хотя бы уж потому, что даже на самой высокой ноте абсентеистского витийства не забывал о семье. Всегда с самоукоризной и горечью ненавязчиво напоминал нам, распи*дяям, об ответственности. Саша очень сильно, пожалуй, болезненно любил жену, сына, часто с гордостью говорил о старшей дочери. Открывая новый погребок, новую экзотическую рюмочную, становился ее пропагандистом, приглашал туда друзей, а мы отвечали ему взаимностью.
Одна из его книг, об одесских улицах, называется «Исхоженные Детством». Мы и впредь станем бродить по ним – до той поры, пока не воссоединимся. На мгновение круг замкнется, чтобы разомкнуться новыми яркими красками другой неистребимой Одессы. Жизнь и работа на Добро продолжатся без нас, и это повод для радости, не для уныния.
… Как надо писать некрологи? Как для себя.

На снимке Ивана Череватенко – наши давние посиделки с Сашей. Винарка в Малом переулке. (Олег Губарь)